Н.Ф. Гамалея. Биография.
Почетный Академик Н.Ф.Гамалея – микробиолог, эпидемиолог, гигиенист и организатор здравоохранения.
19 февраля 1859 года в семье отставного полковника, Федора Михайловича Гамалеи, в Одессе, родился 12-й ребенок – Николай. Семья принадлежала к старинному украинскому дворянскому роду. Один из его предков Высоцкий был послом Богдана Хмельницкого в Турции, где получил прозвище «Гамалия», что по-турецки означало «могучий». Оттуда и фамилия.
Мальчик окончил частную гимназию и поступил на естественное отделение физико-математического факультета Новороссийского университета в Одессе. В тот период там преподавали известные ученые О.О.Ковалевский и И.И.Мечников. Бактериология входила в курс ботаники, который до поступления Гамалеи вел Л.С.Ценковский. Именно Л.С.Ценковский – сверстник Пастера выпустил в 1882 году в России книгу «Микроорганизмы» и, по справедливости, должен считаться основоположником микробиологии в России. К началу 80-х годов XIX века в России, кроме Ценковского, микробиологией уже занимались: И.И.Мечников, В.И.Исаев, Н.В.Сорокин, Л.Л.Гейденрейх, М.П.Черинов, М.С.Воронин, П.Н.Диатроптов и, несомненно, ряд не дошедших до нас имен их учеников и последователей.
Гамалея относился уже ко второму поколению микробиологов. Одновременно микробиологией занимались его сверстники С.Н.Виноградский, Г.Н.Габричевский, П.В.Циклинская, Л.А.Тарасевич, В.Л.Омелянский, Д.И.Ивановский, Д.К.Заболотный, И.Г.Савченко, В.И.Кедровский, вклад которых в отечественную науку оценен достаточно высоко. Роль Н.Ф.Гамалеи наиболее точно определил академик В.Д.Тимаков, назвав его «одним из основоположников отечественной микробиологии», что ни в коей мере не снижает вклада ученого в развитие этой науки. Сам Николай Федорович считал себя микробиологом. Гамалея говорил, что, подобно Пастеру, этиология инфекций его интересует только с точки зрения их профилактики и лечения, чему он и посвятил свою жизнь.
Учась в университете, «три слишком долгих» летних каникулярных месяца Гамалея ежегодно проводил в Страсбургском университете в лаборатории Ф.Гоппе-Зейлера, изучая биохимию. В 1880 г. Новороссийский университет был окончен со степенью кандидата естественных наук. Однако, Гамалея немедленно поступил на 3-й курс Военно-медицинской академии в Петербурге. Окончив в 1883 г. академию со званием лекаря, Николай вернулся в родную Одессу. Там он стал работать сверхштатным ординатором в Городской больнице в нервном отделении, руководимым О.О.Мочутковским (ранее показавшим, что заражение сыпным и возвратным тифами происходит через кровь). Но Гамалея не увлекся неврологией, а соорудил в своей квартире бактериологическую лабораторию с микроскопом, термостатом и автоклавом. Тогда же к нему обратился И.И.Мечников с просьбой вырастить «разводку» сибиреязвенных бацилл для подтверждения своей теории фагоцитоза на бактериях, а также предложил вырастить «разводки» туберкулезных бактерий. Из них предполагалось сделать вакцину по типу сибиреязвенной.
Идея не удалась, но учитель и ученик сблизились, что позволило Мечникову рекомендовать к отправке к Пастеру именно Гамалею для изучения прививок против бешенства. В феврале 1886 г. с разрешения Пастера, Гамалея прибыл в Париж. По прибытии он быстро освоил метод Пастера, но вначале не нашел у него поддержки в плане организации прививок в Одессе. Пастер считал, что с учетом длительного инкубационного периода бешенства, вполне достаточным явится устройство Международной станции в Париже. Одесская идея проваливалась, но помог случай, печальный – гибель, несмотря на прививки, нескольких укушенных русских, привезенных к Пастеру из Смоленска. Проведя углубленный ретроспективный анализ заболеваемости у привитых, Гамалея выявил краткость инкубационного периода при обширных укусах и доказал, что инкубационный период иногда не превышает 14 дней. На основании доводов Гамалеи Пастер согласился, что нельзя обойтись «одним на весь мир Институтом» и способствовал учреждению Одесской Пастеровской станции. Это был первый весомый вклад Н.Ф.Гамалеи и в науку, и в организацию здравоохранения. 12 июня 1886 г. первая в Российской империи и вторая в мире Пастеровская станция была открыта, и 11 июля Николай Федорович уже сделал первые прививки укушенным. Станция первоначально располагалась в его квартире, на Канатной 14. Директором ее стал И.И.Мечников.
В течение года (с лета 1886 по осень 1887) Гамалея изучает, усовершенствует и анализирует метод Пастера, находясь с ним в постоянной переписке. В результате этой работы параллельно с Пастером (часто по инициативе Гамалеи) были изменены: метод приготовления вакцины и схема иммунизации. Безвредность более активных препаратов (более «ядовитых мозгов») Гамалея проверял на себе. Но через год успешной работы Гамалея был вызван Пастером в Париж, чтобы оградить его от необоснованных нападок. Причиной нападок стали неудачи внедрения прививок, выполненных преимущественно другими лицами, нежели Пастером и его помощниками. Основной причиной неудач, как выявил Гамалея, было несоблюдение правил асептики. Помимо доказательства безвредности метода и его высокой эффективности, Гамалея разобрался в «паралитическом» бешенстве и показал с помощью ретроспективного анализа случаев, что эта форма встречалась во Франции еще до применения прививок, а вовсе не являлась их результатом. Пришлось съездить и в Лондон, чтобы на месте ознакомиться с неудачными случаями и восстановить добрую славу прививок и их создателя.
Вернувшись в Одессу из повторной поездки к Пастеру, Гамалея увлекся холерой, которая сильно беспокоила Россию в то время. Именно в области изучения и профилактики холеры лежит наиболее выдающийся вклад Гамалеи в науку и практику. Но началось все с неудачи. К этому времени холерный вибрион был уже открыт Кохом. Гамалея увлекся идеей создания убитой холерной вакцины из вибрионов Коха, пассированных через организм птиц, и сообщил об этом Пастеру, который вызвал его к себе и предложил повторить опыты в Париже. Но в Париже холерный вибрион не заражал голубей, как в Одессе, и не превращался в не вирулентный для человека птичий вибрион, сходный с открытым Гамалеей вибрионом Мечникова, из которого предполагалось сделать вакцину. После такой неудачи Пастер сказал, что Гамалее не место в его институте. Несмотря на страшную обиду, Николай Федорович глубоко чтил Пастера, считал его своим учителем и везде возил с собой его портрет с автографом.
В начале 90-х годов XIX века Гамалея перебрался из Парижа в Петербург, в свою Военно-медицинскую академию, где, продолжая изучать очередную эпидемию холеры, защитил диссертацию на тему «Этиология холеры с точки зрения экспериментальной патологии», в которой показал, что холерный вибрион имеет два яда, соответствующие ныне известным эндотоксину-липополисахариду и холерогену. Вернувшись вскоре в Одессу, он организовал там (на свои средства!) Бактериологический и физиологический институт на базе созданной им же 10 лет назад бактериологической станции, используя, вдобавок, подвал своего дома. Институт занимался диагностикой, обучением врачей, выпуском лечебных препаратов (например, противодифтерийной антитоксической сыворотки).
Гамалея, параллельно с другими инфекциями, продолжает изучать холеру, очередной подъем которой начался в России в начале ХХ века. Кох правильно предупреждал, что холера распространяется водным путем, но в Западной Европе этот путь был уже перекрыт, так как почти все города имели канализацию и водопровод с очищенной речной водой. Немецкие ученые отстаивали контактно-бытовой, а не водный, путь передачи холеры. В России была иная ситуация. В начале ХХ века даже в столице канализационные стоки спускались прямо в Неву, откуда брали воду для питья горожане. Вдобавок во время эпидемий свой «вклад» в заражение питьевой воды вносили стоки из инфекционных больниц. Поэтому, составленный Гамалеей план борьбы с холерой в России, основанный на улучшении водоснабжения и канализации городов, не был принят казенными медиками, ориентированными на европейскую медицину. Тем не менее, жизнь заставила царское правительство действовать в соответствии с этим планом, да и сейчас он не устарел.
Непосредственно изучая вспышки и их источники, а также занимаясь их ликвидацией, Гамалея сделал важнейшее наблюдение. Занимаясь эпидемией холеры в Баку и Эривани, он обнаружил, что «рассадником» инфекции являются турецкие бани с теплыми бассейнами, где некоторые местные жители проводят целые дни. Так Николай Федорович пришел к убеждению о сапрофитическом существовании холерного вибриона. Гамалея считал, что вибрионы «зимовали» в банях и весной вызывали новый подъем заболеваемости. Позднее он заподозрил в Одессе размножение вибриона в лужах и канаве, после дезинфекции которых возникновение вспышек в близлежащих домах прекратилось. Эпидемиологический критерий успеха борьбы с заболеваемостью Гамалея считал самым достоверным. Более того, он считал основным обиталищем вибриона водоемы, а человека – лишь случайным хозяином, не имеющим существенного эпидемиологического значения. Сейчас признано сапрофитическое существование V.choleraе биовара eltor, распространенного в настоящее время, но первым этот факт установил Гамалея на классическом холерном вибрионе Коха.
Эти исследования с успехом продолжены в настоящее время в стенах и под руководством Института имени Гамалеи. Сейчас сапрофитические очаги холеры признаны, как существенный элемент эпидемического процесса. Интересно, что отечественные ученые предшествующего поколения также не соглашались с этой точкой зрения, что видно из комментариев к посмертному Собранию сочинений Гамалеи, вышедшему в 50-60-е годы ХХ века.
Одновременно с холерой в начале ХХ века в Одессе Гамалее пришлось заняться внезапно разразившейся чумой. Используя опыт эпидемиолога и знания зоолога, Гамалея сосредоточил главный удар на основном источнике чумы – черных крысах, прибывающих в Одессу на пароходах из теплых стран. Установив ведущую роль «пароходных» крыс в развитии эпидемии чумы, Гамалея определил направление главного удара – крысоистребление. Прежде всего были очищены от крыс 42 прибывших в порт парохода. В городе, вдобавок к специальным группам городских работников, он создал добровольные отряды по уничтожению пароходных и городских крыс с последующим сжиганием трупов. Крысоистребление длилось 12 дней, и чума в Одессе прекратилась. Позднее, в 1910 году, Н.Ф.Гамалея, будучи по природе организатором, разработал систему мероприятий по предупреждению заносов чумы в портовые города Юга России, и она была принята соответствующими властями Области Войска Донского.
Но любимой инфекцией, как говорил сам Николай Федорович, у него был туберкулез. Еще в Париже он, изгнанный из института Пастера, совместно со Страуссом разработал метод выращивания туберкулезных бактерий (а они растут скудно и медленно) в больших количествах для получения туберкулина, чем тотчас же воспользовался Кох (не упомянув, однако, имя автора метода). В дальнейшем, много раз возвращаясь к этой инфекции, в том числе и в годы Второй мировой войны, Гамалея разработал препарат, состоящий из двух компонентов – «микол», содержащий антигены туберкулезной палочки и обладающий иммунизирующим эффектом, и «тиссулин» – экстракт тканей иммунизированных пасюков, обладающий лечебным действием. И вот, в конце жизни Гамалеи, в 1948 г. Минздрав Союза ССР издал приказ о проведении широких клинических испытаний микола и тиссулина для лечения туберкулеза. Испытания были успешно начаты, но не доведены до конца. Этому помешала не только смерть Гамалеи, но и полное падение интереса к этим препаратам в связи с начавшимся победным шествием антибиотиков. Сейчас, когда современная популяция микобактерий туберкулеза приобрела устойчивость ко многим препаратам, быть может, имеет смысл вернуться к гамалеевской идее «тканевых антисептиков», но уже на современном уровне?
Не менее, чем туберкулез, Гамалею беспокоил сыпной тиф. В начале ХХ века эта инфекция стала особенно актуальной в тюрьмах, которые были переполнены в связи с революционными событиями в стране. Возбудитель еще не был найден, но было известно, что он передается с кровью, по-видимому, через укус какого-то насекомого. И Гамалея, как биолог и эпидемиолог, понял – какого. Это – платяная вошь. И только через год, в 1909 г., француз Шарль Николль подтвердил эту догадку прямым опытом. Придя к такому выводу, Гамалея провел многочисленные исследования по выбору методов дезинсекции, которые впоследствии применялись в нашей стране во время наступивших войн и голодоморов. Он же ввел в язык термин «дезинсекция».
После своего 50-летия, как пишет сам Николай Федорович, он значительно изменил направление своей деятельности: если раньше он был прежде всего врачом и естествоиспытателем, а потом уже – организатором и просветителем, то с 1910 года преобладать стали последние виды работы. Дело в том, что к этому сроку личные средства Гамалеи истощились (до этого он содержал институт в Одессе!) и он вынужден был зарабатывать на жизнь. Для этого он перебрался в Петербург, где занял место Главного бактериолога Медицинского Совета. В первое время у него не было лаборатории и всю свою могучую энергию Гамалея направил на санитарно-гигиеническую работу, в том числе – на надзор за ночлежными домами. Он быстро нашел врачей-энтузиастов и создал полуофициальную организацию «Совещание ночлежных врачей». Прежде всего они занялись сыпным и возвратным тифами и напечатали статью о борьбе с ними. Эта статья была опубликована в журнале «Гигиена и санитария», издание которого было организовано Гамалеей с 1909 года.
С 1912 г. Николай Федорович стал директором Оспопрививательного института имени Дженнера, которым руководил до конца 20-х годов. С начала Первой мировой войны задачей института стало снабжение армии детритом, который являлся вакциной против оспы. Детрит стал нужен в астрономических количествах. И институт наращивает выпуск детрита. Для этого Гамалея предлагает новый способ – и выход детрита постепенно возрос в 15-20 раз, изменилось его качество. Достигнуто получение более стойкого к действию тепла детрита с удлинением срока годности; увеличение выхода детрита; проведено изучение роли сопутствующей флоры в детрите и разработаны способы ее устранения. Но вклад Гамалеи не ограничился улучшением качества препарата.
Дело в том, что оспопрививание в нашей стране не было обязательным, хотя им занимались города и земства. Гамалея считал необходимым ввести всеобщее оспопрививание. А тут как раз случилась революция. В августе 1918 года ему удалось получить от большевистского правительства в Петрограде соответствующее разрешение и в сентябре осуществить массовую иммунизацию в Петрограде и его окружении. 18 сентября 1918 г. Нарком здравоохранения Н.А.Семашко принял по докладу Гамалеи «Положение об оспопрививании». В апреле 1919 г. Председатель Совнаркома В.И.Ленин подписал соответствующий декрет. Роль Гамалеи здесь несомненна. Гамалея руководил оспопрививательным институтом до 1929 года, когда Семашко отозвал его в Mоскву для работы в качестве «помощника директора по научной работе» Центрального бактериологического института – предшественника НИИ эпидемиологии и микробиологии имени Н.Ф.Гамалеи. До последних дней Николай Федорович работал в этом институте.
Помимо уже упомянутых инфекций, Гамалея занимался многими проблемами и за свою долгую творческую жизнь сделал немало ценных наблюдений, которые, как оказалось потом, не всегда были поняты и оценены современниками, так как были сделаны слишком рано. Так, в 1888 году он показал, что возбудитель чумы рогатого скота проходит через микропористые фильтры, задерживающие бактерий, то есть выявил вирус. Он заметил «странное» явление – спонтанный лизис сибиреязвенных бактерий. Он назвал это бактериолизом, изучил процесс морфологически и через много лет понял, что открыл явление бактериофагии. Но приоритет уже принадлежал Д’Эррелю. В 40-е годы Гамалея фактически осуществил феномен генетической трансформации кишечных бактерий, подтверждающий наличие материального носителя наследственности – гена. Удивительно, но эти исследования были объявлены современниками «торжеством идей Лысенко», отрицавшего, как известно, существование такого носителя наследственных признаков. Работы по трансформации были продолжены академиком В.Д.Тимаковым и сотрудниками, что в дальнейшем привело к созданию советской школы генетики и молекулярной биологии микроорганизмов.
Гамалея был автором более 300 публикаций, среди которых большое место занимали монографии и учебные пособия. Первый учебник по бактериологии для врачей был издан еще в конце 90-х годов XIX века. В 30-40-е годы многие поколения будущих врачей изучали микробиологию по его учебникам. С 1938 г. до конца жизни Николай Федорович заведовал кафедрой микробиологии 2-го Московского медицинского института.
Во время Великой Отечественной войны Н.Ф.Гамалея эвакуировался в Казахстан, местечко Боровое, где был туберкулезный курорт. Тут же он организует лабораторию по изучению туберкулеза и регенерации тканей. Он придавал большое значение гиалуроновой кислоте, как фактору регенерации тканей, и предлагал ее для лечения очагов туберкулезного распада и трофических язв. Несмотря на преклонный возраст, читал лекции врачам, писал воспоминания, работал над новым изданием учебника.
Только на восьмом десятке лет жизни власти заметили Н.Ф.Гамалею – выдающегося ученого, врача, организатора, просветителя и наделили его рядом почетных званий и наград.
В 1934 г. присвоение звания Заслуженного деятеля науки РСФСР.
В 1939 г. избрание Членом-корреспондентом Академии наук СССР.
В 1940 г. избрание Почетным Членом Академии наук СССР.
В 1940 г. награждение Орденом Ленина.
В 1943 г. присуждение Сталинской премии (за многолетние выдающиеся работы в области медицинской микробиологии).
В 1945 г. награждение Орденом Трудового Красного Знамени.
В 1945 г. избрание Действительным членом Академии медицинских наук СССР.
В 1949 г. награждение вторым Орденом Ленина.
Однако, осыпанный наградами ученый не смог помочь своему сыну – полковнику медицинской службы Федору Николаевичу Гамалее, организовавшему в Забайкальском военном округе санитарно-бактериологическую лабораторию, которая функционирует до сих пор. В 1939 году полковник был обвинен в намерении заразить реку Амур, приговорен к расстрелу и чудом остался цел.
Мужественный русский интеллигент, ученый и просветитель Гамалея не переставал бороться за справедливость. Ему удалось способствовать освобождению из тюрьмы профессора, впоследствии академика АМН СССР Льва Александровича Зильбера. Он первым поставил свою подпись под письмом выдающихся ученых Сталину. Он добился присуждения Сталинской премии сотрудникам Зильбера, фактически участвовавшим в открытии вируса клещевого энцефалита, но «забытым». За месяц до смерти Почетный академик Гамалея послал Почетному академику Сталину два письма об «исходящем сверху» возрождении позорного явления – антисемитизма; ответа не получил.
29 марта 1949 года Николая Федоровича не стало. Неопубликованными остались несколько рукописей, в том числе «Вирусная теория рака».
К числу учеников Н.Ф.Гамалеи относили себя академики АМН СССР В.Д.Тимаков и З.В.Ермольева.
В последней статье у Николая Федоровича есть такие слова: «Высшая радость для ученого – сознавать, что его труды приносят пользу человеку».
Материал подготовлен Заслуженным деятелем науки РФ,доктором медицинских наук, профессором Н.Н.Костюковой.